Преподавание экологии в летнем лагере
Каждое лето, бросив все дела, я уезжаю в Анапу — преподавать экологию воспитанникам детских лагерей. Много лет я так проработал в большом детском лагере ДСОЛ «Кавказ», где реализована программа «ВУМ».
Зачем же учить школьников летом? – Подумают многие. - Это же каникулы, голова должна отдыхать. Ничего подобного! Дети привыкли учиться. Для них это естественная социальная ниша. Большую часть года они подчиняются ритму школы. Как вдруг наступает лето и — совершенно иная «экзистенция»: либо телевизионное безделье дома, либо поиски приключений на улице. А если оказаться в летнем лагере? Ритм жизни, дисциплина, вращение в тесном коллективе напоминает школу. Если не звонки, то горн. Но обычно отсутствует главное — учеба, восприятие новой информации. Появляется скука, отравляющая смену. Это не значит, что и летом следует томиться в классах и гнуть спину над учебниками. Но некоторое количество интеллектуальных занятий необходимо как воздух. В каждом лагере найдется какое-нибудь развивающее занятие: кружки, постановки, спортивные мероприятия. Обычно участие в них ограничивается несколькими активистами. В нашем лагере соскучиться не дадут никому. Ибо вся тысяча ребят вовлечена в гудящую круговерть: скалолазание, экология, английский, плавание, затем может быть психология, микробиология, час песни, экскурсия в дельфинарий, погружение с аквалангом, далее баскетбол, костер, сливы и свечка, где все поссорившиеся должны помириться. В десять остается только выдохнуть и заснуть, может быть всего пару раз шлепнув соседа подушкой. Таков принцип этого лагеря: десятки развивающих занятий, палата — только для сна. Полезно и для детей, и для вожатых: уходит проблема, чем занять огромный «зверинец» двадцать пять часов в сутки. Все эти занятия — не хаотичный набор, а продуманная обучающая программа под названием «ВУМ», осуществляемая под руководством академика РАЕН А.Н. Камнева.
Как в школе, только... наоборот! В школе ученики «проходят предметы», пишут контрольные, ждут перемены. Боятся двойки. Выслушивают нотации. В лагере этого быть не должно. Главная наша задача — увлечь и развлечь ребят. Заинтересовать. Показать красоту мира. А вот надо ли их учить? Едва ли — устойчивых знаний они получить не успеют. За весь курс мы успеем пообщаться всего несколько часов. Часто отряд приводят всего на 20 минут — изнывающих от жары и рвущихся на море. Бывает, что занятие идет в перерыве между купаниями, на берегу — для тех, кто копошится в песке, вполуха слушая «лекции о природе вещей». Но цель моих рассказов — передать не набор сведений, а дух экологического сознания.
Однако как насчет «борьбы за прочные знания»? Все это утратило смысл после информационной революции. Знание стало многообразным, доступным, прагматичным. Чем больше общество пользуется плодами науки, тем меньше ей доверяет (парадокс!), предпочитая паранауку и религию. В образовании авторитет точных предметов уступает гуманитарно-экологическиму «вольнодумству». Произошло «омассовление» культуры и науки. Нынешние слушатели предпочитают получить не знания, а впечатления и эмоции. Это не значит, что нужно стремится «купить» их внимание любой ценой, пробуждая низменный страх или страсть.
Курс, который я веду, называется «экология». Но в нем не идет речь о достижениях одноименной науки, которая полна формул и терминов, но не эмоций. Если пойти путем академической программы, ребята просто сбегут! Поэтому я веду речь вначале о конкретных и интересных вещах: как животные мигрируют, обмениваются информацией и развиваются (почему, например, одна клетка может превратиться в слона или мышку). И только потом можно говорить о круговороте жизни, экосистемах, решении экологических проблем.
ЧТО ПОКАЗЫВАТЬ?Многие сетуют: нет денег, чтобы купить оборудование и пособия. Мыши съели коллекцию. Бывает. Но ведь можно восполнить дефицит своими силами.
Это сейчас у нас есть оборудованные кабинеты и целый музей природы. А в самый первый день, много лет назад, я вошел в пустой кабинет. Унылые стены, ворох газет. Что делать?! Заглянул в кладовку, достал кипу ярких детских рисунков и расклеил по стенам. Обнаружил на подоконнике засохшую осу. Вот и провел занятие: осу рисовали, узнали, почему ее до сих пор считают хищницей и злодейкой, а пчелу — труженицей и волшебницей, для чего собирали мед (делать колдовской дурман), про тысячелетние гнезда пчел в тропиках, про язык танцев, поз и химических команд, про яды... Это уже потом я натащил всякого приморского хлама, сделал коллекции, привез из дома и приобрел на рынке интересные морские экспонаты.
Создавая крохотный музей, я старался соблюдать принцип «все должно быть красиво» (также бывает, музей делают «наукообразно», «как получится» или «для дурачков»). Для детей лучше готовить не научные коллекции (с подбором серий одного вида, компактным и систематическим расположением), а декоративные, с яркими и «оживленными» объектами. Всех насекомых надо расправлять, причем в хитрых позах. Бабочки сидят на сухих цветах. Кузнечик раскрыл жвалы. Богомол схватил кобылку. Цикада затаилась на стебле. Рядом шкурка ее личинки (в такой форме цикада живет семь лет под землей). Среди насекомых подколол перья чаек и попугаев, раковинки и листья. Коллекции заиграли. Подписи распечатал на принтере. На подписях — не столько названия, сколько комментарии. Например, так: «В случае опасности жук-плавунец выпускает жидкость, которая на мгновение парализует рыбу». (Впрочем, никто этого не читает. Проверено: большинство наших детей не воспринимают музейные надписи длиннее одного слова…)
На столах разложил груды ракушек и вообще все, что можно потрогать — потому что малыши познают через пальцы. В прозрачные пластиковые чашки вклеил детали насекомых, семена, чтобы рассматривать в бинокуляр. Есть гербарий. Тоже красиво: с засушенными отдельно яркими цветками, с подклеенными бабочками и стрекозами. Сверху обернул прозрачной пленкой для упаковки. Роль гербария скорее декоративная — на занятиях растениям отведена скромная роль. Ведь наши детки помешаны на супергероях боевиков - ботаника у них на другом конце шкалы ценностей...
Купили аквариумы. В один запустили головастиков и водяных жуков (это даже интереснее, чем рыбки). В другом под марлей — «ковчег насекомых»: кузнецы, цикады, жуки, богомолы, лепестки роз, улитки. В третьем — пара жабок, что живут в рапане. Бывали ужи, черепахи и невероятных размеров лягушки, забредающие на газоны после ливня. В другой комнате — морской аквариум с компрессором. Периодически живность выпускалась на волю - чтобы не захирела.
Всегда надо иметь в виду, что дети одновременно жестоки и преувеличенно жалостливы. Маленькая девочка с визгом раздавит прекрасного усача, а в другой раз будет шептать «бедная...» над медузой, выброшенной на берег. Поэтому мы, общаясь с природой, не являемся «естествоиспытателями» — никого не «пытаем». Для коллекции чаще берем погибшие экземпляры (их полно на дорогах), в аквариумы – только тех, кому грозит гибель. Если кто сбежал — значит судьба! Однажды жук-носорог много дней мирно дремал в нашем «ковчеге», а затем вдруг взобрался наверх, разорвал марлю, отодвинул раму и ушел во влажную тьму. Никто не сожалел: жук проявил волю — пусть идет своей дорогой. Устроил «побег из Шоушенка». Но не жестоко ли было его заточать? Так ведь его фактически уже давно раздавили в одной из палат (на самом деле, жук был чудом спасен).
Вообще-то на занятиях я стараюсь не заострять внимание на вопросах биоэтики. Хныкать «берегите природу - не срывайте цветочек, не губите птичку» — в нашем обществе бесполезно. И даже вредно: убеждение, что природу губит ловец бабочек или озорник, ломающий ветку, отвлекает от понимания реальных угроз экологически опасной хозяйственной деятельности. Я лишь вскользь замечаю, что отнимать жизнь у любого живого существа не следует без необходимости. Например, рака-отшельника можно поймать, посмотреть и отпустить. Убив его, вы обедните не природы (в шторм гибнут миллионы таких рачков), а скорее собственную душу.
А если экспонатов нет? Я выхожу из положения, рисуя иллюстрации к рассказам — заодно обучая детей достоверно изображать живых существ. Здесь быть художником необязательно. Принцип простой - «рисуй всё как есть»: семь выступов на панцире — так и рисуй семь. А вовсе не так: пять сосисок - «бабочка!». Тогда и карандаш становится инструментом познания.
Рисование — способ развить мышление. Поэтому каждой картине мы подбираем имя, чтобы появился новый смысл. Обычно нарисует ребенок медведя - и сразу норовит подписать: «Медведь». Но ведь и так понятно, что медведь! А если назвать картину «Страх» или «Осень», или «Прощай, тундра», сразу появится новое настроение. Найти эту ассоциацию не так просто — она скрыта под привычкой рисовать небрежно, не до конца и ни для кого. Но возможно! Я видел, как дети удивлялись, впервые получив такой опыт. Как мальчишка изобразил морскую живность, затем разукрасил все пестрейшим образом, думал-думал, и, наконец, назвал рисунок не «Морское дно» — а «День глубины»! Или мечтающая стать актрисой девочка долго не решалась изобразить серый гребешок желто-розовым, а затем и подписать: «Цветок распускается». Это и есть творчество.
О ЧЕМ РАССКАЗЫВАТЬ?Дети – не студенты, им нужна не университетская программа, а несколько ярких тематических занятий. На вводном занятии мы знакомимся с моллюсками, ведь это не просто «ракушки», а лучшие колонисты моря: крупнейшие, умнейшие, ядовитейшие среди беспозвоночных.
Пускаю по рядам раковины. Даю подержать белемнит, чтобы осязать существо, жившее двести миллионов лет назад. А вот рапана — «экологический диверсант» Черного моря.
Кстати, раз уж мы здесь собрались, а известно ли вам, что изучают экологи? Обычно мои «детки в клетке» выкрикивают: «Чистоту! Животных! Природу! Лес! Жизнь! Землю!», а я парирую: на самом деле — грязищу, микробов, технику, пустыни, смертность и влияние космоса... Что только они не изучают, но всегда — взаимодействие живых организмов между собой и с окружающей средой.
Следующее занятие посвящено языку внешности: как животные метят территорию, привлекают партнера, предупреждают, обманывают и прячутся, создавая потоки информации даже одним своим видом. Знать этот язык — словно обладать кольцом царя Соломона. Биологические начала проявляют себя и в общении людей, когда они краснеют или бледнеют, когда одеваются вызывающе или незаметно, прячут лицо под козырьком или наносят на лицо «броню» из макияжа, встают на каблуки и взбивают высокую прическу... Нам все это известно: обычная зоопсихология, но детям — настоящее откровение. Для меня было подарком, когда юный слушатель вдруг со значением вымолвил: «Вот я все про нашу классуху и понял теперь...»
Затем идут занятия о метаморфозе живых существ, включая нас с вами, о пяти версиях происхождения человека, о древних людях, превратившихся в камни, о членистоногих, которые, благодаря конечностям, завоевали море и сушу, о подземных и воздушных существах, о вечных скитальцах мира живого, да мало ли тем для обсуждения! На первый взгляд — какая же это экология? На самом деле, в каждой такой теме есть дверца, ведущая в сферу экологии.
За смену каждый успевает побывать на 5-7 занятях. Это мало — поэтому рутины быть не должно. Не переношу безразличия аудитории. Я всегда должен ощущать над ней некую ауру интереса, словно испещренную бликами красных и желтых пятен. Но вот появились бурые тона — значит устали ребятки, задохнулись, заскучали. Надо оживить обстановку, внести элемент игры и театра, иначе работа потеряет смысл.
Преподаватель — это не вожатый, его общение с детьми должно ограничиваться занятием. Но всегда появляются увлеченные ребята, которые вначале не торопятся уйти из кабинета, затем идут с тобой в экспедицию за тростником, а затем уже рядом с утра до вечера. И по ходу дела появляется необходимость учить их плаванию, английскому, рассказывать про все на свете, заставлять бегать и висеть на турнике (на море надо окрепнуть), кормить, умывать и подклеивать царапины. Это просто: я же все-таки папаша. Так и уходит все свободное время.
Наибольшей популярностью «Экология» пользуется у ребят 10-12 лет. В этом возрасте — пик интереса к природе. Набьется в кабинет пятьдесят мальчишек — их надо живо усадить на стулья и столы, оглушительно хлопнуть в ладоши и исполнить действо — «лекцию о природе вещей», отточенную, как цирковой номер.
А те, кто старше? Подростки — особая, вызыскательная аудитория. Их интерес смещен от природы к обществу. Неужели потчевать их рассказом о «букашках»? Поднимут на смех! Поэтому речь заходит о культах смерти, огня и дурмана, о родовых травмах, об информационном загрязнении и ритуалах инициации, и других более «взрослых» вещах. И только потом добавляются темы классической экологии.
ЧТО В РЕЗУЛЬТАТЕ?Главный результат летних обучающих программ — обогащение информационной среды, что очень важно для развития ребенка. Особенно для воспитания экологического сознания. Ведь учебный год почти во всей России — это холодный период, когда природа спит, изучать ее можно лишь на уроках.
Конечно, ребята любят и свой северный край. И все же... Вот отрывок из одного зимнего письма, присланного из Сибири: «Здравствуй Кирилл... Я тебя не забыл, так как часто о тебе вспоминаю. У меня все нормально, только холодновато немного. Как на зло, каждый Новый год нам приходится встречать при температуре 40-50 градусов ниже нуля. Здесь в Губкинском очень скучно — везде ветер и снег. Поэтому я очень жду лето, чтобы поехать в лагерь и встретить там своих друзей и тебя...»
Есть и другие «полезности» преподавания по программе «ВУМ». Дети получают дополнительные «импульсы общения» со взрослыми, чего им так недостает в лагере (а кто из неполных семей — не достает всегда). Они встречаются с новыми необычными людьми и получают представления об универсальных ценностях (каковыми, без сомнения, являются процесс познания и мир живого). Происходит нацеливание на образование, саморазвитие, задается «азимут» жизненного пути. Это важно, особенно в наших северных поселениях с их проблемой социальной деградации. Знакомство с новыми областями знаний помогает ребятам, когда они возвращаются домой. Многие говорят в своих письмах, что стали видеть мир другими глазами, лучше учиться, стремиться к новым горизонтам. Есть выгода и лагерю — повышается рейтинг. Многие снова едут именно к нам — говорят, только ради программы. Днем автобусы встречает оркестр, ночью - южный воздух, звезды и мотыльки. Вглядываюсь в заспанные и взволнованные лица: этого знаю, этот уже был. Но вот, одного впотьмах просмотрел и доносится укоризненно: «Помните меня? Это же я...»
Временами, среди своих экспонатов, я чувствую себя владельцем «Лавки чудес», а на берегу — волшебником, умеющим предсказывать по птичьему полету... Впрочем, в огромной бочке меда есть и ложка дегтя. Это постоянная нагрузка: 6-8 лекций в день, перекрикивая море и ветер. Кашель и жара. Однообразие дела и скупость ландшафта. Косые взгляды ширококостной туземной общественности (не мужское, мол, это занятие). Однако, все искупает сияние волн и детских глаз, возможность быть щедрым, отдавая то, чем обладаешь сам. И подсчет результатов становится не так важен. Как говорили восточные мудрецы: «Сделай добро и брось его в море».
Просмотров: 4165
